Сообщений в теме: 995

[sellenna]

Случалось такое, что, сколько бы вы не старались, человек с вами не хочет общаться, а вы с ним очень хотите? Либо, наоборот, кто-то назойливо навязывает вам свое общение. Было? Конечно, такое случается с каждым. Обычно мы очень расстраиваемся и думаем на этого человека, что он "гад такой" не хочет общаться со мной. И обижаемся. Потом уходим в себя. Сильно переживаем и можем понять точную причину, почему?

Как правило, такое происходит, когда вы находитесь на разных уровнях развития. Любые отношения - это обмен энергией, а значит - ВЗАИМОВЫГОДНОЕ общение. И если вас игнорируют - знайте: вы никакой пользы человеку не приносите. Он вам приносит - вы хотите общения, а вы ему - нет. Польза может быть абсолютно разной, зачастую, достаточно просто вашего искреннего позитивного настроя, который нравится этому человеку. но этого не всегда достаточно. Чем обвинять его, лучше подумайте о том, КАК СТАТЬ такой личностью, чтобы он захотел с вами общаться?

Когда я понял этот принцип, многое в жизни изменилось: я перестал обижаться на людей, я понял, почему со мной кто-то не хотел общаться, а сейчас я уже с ними не хочу, я понял также, что мне нужно расти и развиваться, чтобы быть сильным и интересным человеком, общаться на более высоком уровне. Более высокий уровень общения очень важен потому, что какими бы вы не были уникальными, на вас огромное воздействие оказывают люди, с которыми вы общаетесь. Например, размер вашей зарплаты равен средней зарплате тех пяти людей, с которыми вы больше всего взаимодействуете.

Всегда начинайте с себя!
DAILY WISDOM

[sellenna]

Отсоединение от созависимости.

В процессе обсуждения зависимости/созависимости у многих возникает вопрос: «И что, прямо так вот взять и бросить? Это же сын/муж/жена/дочь/родитель (и т.п.)». Дело в том, что тут включается рассуждение из разряда «все или ничего». Либо я полностью погружен в проблемы и за все отвечаю в этом мире, либо я вообще не трогаю никого и мне на все наплевать. На самом деле, когда говорят об отсоединении от зависимого, имеют в виду прекращение сверхвовлеченности в его проблемы.

Здесь я хочу отметить, что этот процесс избыточного вовлечения имеет более широкое распространение, чем связь с зависимыми. Например, это характерно для тех пар, где изменяет один из партнеров. Другой партнер может сверхвовлекаться в проблему контролирования неверного.

Сначала определимся, что значит сверхвовлеченность. Это:

- повышенная забота, когда больше заботятся о другом, чем о себе. А если и о себе заботятся, то это для того, другого;

- потребность в постоянном контроле другого (куда пошел, что делает, о чем думает, кому звонит);

- жизнь зависит не от внутренних потребностей и желаний, а от желаний и потребностей другого.

С одной стороны, это все может быть довольно логичным, исходя из того, что «в дом пришла беда». С дрогой стороны – существует «маленький нюанс». Если ты полностью живешь чужой жизнью, и твоя голова занята проблемами другого и его контролем, то что же с тобой? А, как правило, эта жизнь во вне приводит к тому, что свою собственную жизнь созависимый перестает контролировать. И в свою очередь, если ты не контролируешь свою жизнь, как ты собираешься контролировать жизнь других? На самом деле из этого созависимый начинает создавать хаос вокруг себя. Он не может контролировать ни себя, ни своего партнера. Все его попытки что-то «починить» в отношениях приводят к их ухудшению. Чем больше и быстрее ты гонишься за другим, тем быстрее он от тебя убегает.

Этот хаос вокруг и понимание, что все вокруг против тебя, не добавляют хорошего настроения. Но в ответ на это неудобство созависимые только еще больше нагнетают контроль и заботу. Иногда бывает так, что, когда их спрашиваешь о самочувствии, они отвечают «мы» и, при этом, рассказывают о чувствах зависимого, как о своих. Это как будто зависимый и есть тот эмоциональный орган, который реагирует.

Тут, опять же, стоит вернуться назад и вспомнить, что это поведение выучено с детства. Человек не научен жить и общаться с миром по-другому. Его связь с окружающими идет через проблемы других. Это хронические помощники и альтруисты, которые когда не находятся в процессе решения проблем окружающих, раздачи советов исправления мира – чувствуют себя пустым местом. То есть, они не могут не быть альтруистичными помощниками, потому что, в противном случае, они будут никем.

Часто эта вынужденность объясняется с точки зрения высоких идеалов. Они говорят, что главное в жизни счастье – «быть кому-то нужным». Все равно кому, все равно для чего. Но сами себе не редко не нужны. Низкая самооценка заставляет смотреть сквозь себя и не заглядывать себе в лицо слишком пристально. Только другой может дать ощущение, что ты существуешь на свете.

Так вот, против отсоединения созависимые очень часто выступают потому, что в случае прекращения вовлечения в проблемы других, им придется иметь дело с собой и со своими проблемами, которые они часто не готовы решать.
Отсоединение – это, в первую очередь, освобождение себя от чужих проблем, от контроля других людей и взятия за них ответственности. Это взятие ответственности за себя, контроля за собственной жизнью и решение своих собственных проблем. Ну и, кроме того, это реализация собственных желаний и жизнь собственной жизнью.

Да, бывает такое, что люди, отсоединившись от своего партнера, разводятся. Это случается из-за осознания того, что единственным соединяющим звеном между супругами была зависимость одного и созависимость другого. Когда же созависимость остается позади, то и ничего общего не остается.

И еще надо осознать одну вещь. Если вы постоянно пытаетесь решить проблему других, значит, вы не даете возможность решать проблему другим. У них никогда не будет потребности решать свои проблемы самим, потому, что это делают другие. Старайтесь держать свои руки от проблем других, соблюдайте «здоровый нейтралитет». Можно любить, помогать и поддерживать, но не сходить с ума по поводу этого.

Если кто-то считает, что это эгоизм, то напомню фразу, которую часто вспоминают в отношении созависимости: «Если Господь завещал возлюбить ближнего, как самого себя, то если вы себя не любите и не заботитесь о себе, какое качество любви вы можете дать ближнему?» Можно верить в бога или нет, но фраза имеет смысл. Не имея практики любви к себе, часто люди создают вокруг себя хаос и разрушения. Не потому, что они такие злодеи. Потому, что у них нет знаний о том, как строить.

Наталья Стилсон.

[sellenna]

"Управление" эмоциями.

«Как управлять эмоциями?» - популярный вопрос. Чаще всего под ним подразумевают «как избавиться от «плохих» эмоций и научиться вызывать у себя хорошие?»

Эмоция, с одной стороны – это бессознательная оценка того, что происходит со мной, с другими людьми и в мире в целом. Это оценочная функция эмоции. Но есть еще одна: мотивационная. Эмоции – необходимый компонент любого действия, это и есть энергия, направленная на изменение ситуации. То есть при помощи эмоций мы оцениваем ситуацию и предпринимаем действия по ее изменению, если таковое требуется.

Ключевые слова – бессознательная оценка. Если под «управлением» эмоциями подразумевать возможность «включать/выключать» их, то это невозможно: бессознательным мы не управляем. Поэтому, если эмоция уже возникла, то «управление» ею сводится к реакции на ее обнаружение. Этих реакций может быть четыре, разной степени эффективности и деструктивности:

а) Игнорировать или подавлять. Мы можем делать вид, что ничего на самом деле нет, что мы чувствуем что-то другое или что вовсе ничего не чувствуем. Особенно это касается каких-либо не очень популярных эмоций вроде обиды. «И вовсе я не обижаюсь!» Пытаться подавить эмоции можно через постоянное отвлечение, через попытку «заболтать» чувство, отвлечься от него («все, проехали»).

б) Удерживать в себе. В этом случае мы эмоцию осознаем, но никак не выпускаем наружу или очень маленькими дозами. Иногда это адекватная ситуации стратегия поведения. На начальнике, например, злость срывать не очень рекомендуется, если вы не готовы к возможному увольнению. Разновидностью этой реакции является сдержанность (в гештальт-терапии – эготизм), когда вместо бурной радости человек позволяет себе слегка улыбнуться, вместо слез – сдавленные брови, вместо восхищения – «неплохо». Длительное удерживание эмоций является «токсичным» для организма

в) Выражать. Проблема с выражением заключается в том, что относительно малое количество людей может выражать позитивные и негативные чувства открыто, не трансформируя их во что-то иное. Как вариант - в нападение на другого. Например, после выговора со стороны начальства муж, полный удержанной злости, возвращается домой. А дома уставшая на работе жена сделала что-то «не так». И вместо «дорогая, мой начальник идиот и кретин!» звучит «это что за фигня?!»… А любящая бабушка может откровенно душить внучат своей любовью, закармливая их до изжоги и ожирения. Так что и позитивные чувства и эмоции нужно уметь выражать. Выражать эмоции трудно, потому что данное действие делает человека уязвимым, а если буквально – то чувствительным и эмоциональным.

г) Прислушиваться к тому, о чем эмоция нам сообщает. Напомню, что эмоция – это еще и оценка происходящего на невербальном уровне. Данный способ требует не только понимания и осознания того, что ты чувствуешь, но и некоторой отстраненности от того, что происходит в данный момент. Чаще всего осмыслять сообщение, транслируемое эмоцией, получается уже постфактум. Но если разобраться в сообщении, то впоследствии можно и вовсе избежать переживания некоторых эмоциональных реакций – просто потому, что устранен своего рода «оценочный фильтр».

Приведу для примера несколько «популярных» чувств.

Обида. «Кто-то ведет себя не так, как он должен вести себя по отношению ко мне». Преобразованная в энергию обида – это попытка заставить другого человека вернуться к такому поведению, который мы считаем должным для себя. Человек, разрешающий себе выражать злость, может строить планы мести за «преступление», а тот, кто злость себе запрещает или не может выразить, разворачивает обиду в жалость к самому себе. Обида на весь мир гласит: «мир должен вести себя по отношению ко мне по-другому!» Соответственно, чтобы поменьше обижаться, желательно бы поразмышлять над тем, почему это муж/жена/дети/друзья/супруги должны вести себя в той или иной ситуации именно так, а не иначе. И должны ли вообще.

Вина. «Я нарушаю собственные правила, и должен наказать сам себя». На что обратить внимание: что это за правила, которые вы нарушаете, принимали ли вы их сами или же это то, что было принято нами без какого-либо критического осмысления? Вина и обида часто идут рука об руку, особенно когда мы наблюдаем психологическое слияние. Обиженный человек пытается пробудить в другом чувство вины (то есть убедить его в том, что он действительно должен был вести себя так, как от него хотят).

Грусть. «Что-то очень важное завершилось в моей жизни. Может быть, когда-нибудь…». Если постоянно грустно – что тогда завершилось в жизни, и завершилось ли на самом деле?

Горе: «что-то важное утрачено навсегда. Надо научиться жить без…». Горевание – принятие утраты навсегда. Экзистенциальная эмоция, которую можно только проживать и принимать. «Застревание» в горе указывает на то, что не получается примириться «навсегда» и «научиться жить без…».

Злость: «он нарушает мои личные границы! Враг должен быть разбит!». Если личные границы раздуты без меры – получается озлобленность на всех и вся. Если личные границы «вжаты» в человека, крайне малы – с человеком можно сделать все, что угодно, он защищаться не станет. Наблюдательный читатель заметит, что у злости много общего с обидой. Так и есть: обида – это «свернутая», сглаженная злость.

Уважение: «он проявил такие качества или сделал то, что я сам для себя считаю желательным и значительным».

Тревога: «нужно что-то делать, а что – непонятно». В тревоге очень много энергии, но отсутствует объект, на который энергию нужно направить. Часто отсутствие объекта – следствие того, что мы не хотим его замечать, потому что боимся. То есть тревога связана со страхом, но косвенно.

Итак, четыре способа управляться с возникшими эмоциями: подавлять, сдерживать, выражать, понимать. Эмоции всегда уместны в том смысле, что они сообщают нам что-либо о других людях или внешнем мире, или же о наших собственных особенностях, ограничениях и ресурсах, находящихся в психике. Неуместным будет избегание эмоций. Однозначно деструктивным способом является только первый, подавление, но и он в каких-то ситуациях способствует выживанию организма во враждебной среде (пусть даже ценой сильной деформации психики). Да, есть ситуации, в которых более адекватным будет не выражать эмоции, а некоторое время сдерживать. Всему свое время и место. А как определять время и место? На это у человека есть сознание и разум.

Илья Латыпов.

[sellenna]

Обиделись? Тогда распечатайте этот текст, подходите к зеркалу и громко читайте с выражением!

"Я такой важный индюк, что не могу позволить, чтобы кто-то поступал согласно своей природе, если она мне не нравится. Я такой важный индюк, что если кто-то сказал или поступил не так, как я ожидал – я накажу его своей обидой. О, пусть видит, как это важно – моя обида, пусть он получит ее в качестве наказания за свой "проступок". Ведь я очень, очень важный индюк! Я не ценю свою жизнь. Я настолько не ценю свою жизнь, что мне не жалко тратить ее бесценное время на обиду. Я откажусь от минуты радости, от минуты счастья, от минуты игривости, я лучше отдам эту минуту своей обиде. И мне все равно, что эти частые минуты, сложатся в часы, часы – в дни, дни – в недели, недели – в месяцы, а месяцы – в годы. Мне не жалко провести годы своей жизни в обиде – ведь я не ценю свою жизнь. Я не умею смотреть на себя со стороны. Я очень уязвим. Я настолько уязвим, что я вынужден охранять свою территорию и отзываться обидой на каждого, кто ее задел. Я повешу себе на лоб табличку «Осторожно, злая собака» и пусть только кто-то попробует ее не заметить! Я настолько нищ, что не могу найти в себе каплю великодушия – чтобы простить, каплю самоиронии – чтобы посмеяться, каплю щедрости – чтобы не заметить, каплю мудрости – чтобы не зацепиться, каплю любви – чтобы принять. Ведь я очень, очень важный индюк!"

Ошо.

[sellenna]

Секс: как из Жертвы вырасти в Партнера?

Что происходит с сексом в уже сложившихся и существующих какое-то время партнерских отношениях?

Вопрос, который беспокоит партнеров в таких союзах, в основном, звучит так:
«Что делать? Я его не хочу»
или так:
«Что делать? Он меня не хочет».

Когда тема начинает развиваться, то непременно выясняется, что:

...Тот, кто «не хочет» партнера чаще всего это скрывает и соглашается на насилие над собой.
Нет, он(а) не считает секс без особого желания насилием.
Он(а) рационализирует приблизительно так:
«Мужчине нужен секс.
Если я его не обеспечу, он найдет женщину на стороне, и я его потеряю. Я этого не хочу».

...Тот, кто столкнулся с тем, что его самого «не хочет» партнер, неизменно задает себе вопрос:
«Что со мной не так?».
Он начинает сомневаться в своей привлекательности (сексуальности, женственности, мужественности...), и страдает от непринятости
или же, не имея ресурса встретиться со своей уязвимостью (отказ всегда повергает нас в ощущение отверженности), наращивает давление.

В первом случае получается, что секс становится средством удержания и, в конечном итоге, контроля партнера;

Во втором – на партнера возлагается ожидание признания и принятия женственности или мужественности, неотразимости и сексуальной привлекательности.

... «Я не могу расслабиться в сексе.
Я жду, когда мой муж наконец-то закончит, и я смогу уйти.
Когда я размышляла о том, почему же так происходит, я поняла, что слишком обижена на него, не доверяю...
Как будто что-то внутри захлопнулось, и я уже не могу выйти к нему навстречу».

...«Мне всегда казалось, что я люблю секс.
Я легко его инициировала сама, и, хотя редко достигала оргазма, полагала, что мне нравится сам процесс.
Теперь я сомневаюсь: «А действительно я получаю удовольствие, или только убедила себя в том, что мне это нравится?»

...«Я не могу испытать оргазм.
Мне приходится симулировать, чтоб у мужа не рушилась самооценка.
Я считаю, что это моя проблема, и не хочу, чтоб его "мужское эго" закачалось из-за того, что со мной что-то не так».

...«Я под любым предлогом избегаю секса. Я пыталась разговаривать с партнером – о том, что мне не хватает, о том, чего мне хотелось бы... но он как будто ничего не слышит. А я больше не могу давать себя насиловать».

Именно так рассуждает Жертва...

Жертва терпит насилие, полагая, что не может высказывать вслух свои сомнения, боясь разозлить своего Тирана...

Потому что очень от него зависит.
И ей страшно, очень страшно взять ответственность за свои чувства на себя и прояснить ситуацию.
И еще принять решение.

Принять решение – это, как минимум обозначить свою позицию:
«Мы больше не спим, и ищем другие способы удовлетворения своей потребности в сексуальной любви».
Или, если сохранять особо нечего, то принять решение о разрыве этого союза.
Такую ответственность Жертва на себя не может взять, ей кажется, что терпеть легче.

... «Меня раздражает, что моя жена отказывает мне в сексе.
То у нее голова болит, то еще одно место.
Если уж ты жена, то изволь выполнять свой супружеский долг!»

Да, это нетерпимый Тиран...
Он боится встретиться со своей беспомощностью и уязвимостью, которая неумолимо маячит там, где он теряет власть и контроль.
Поэтому усиливает давление.
С помощью контроля и давления он как будто сохраняет самоуважение...
Как будто.

...«Мой муж все чаще ссылается на усталость.
Я чувствую себя очень униженной...
Я начинаю искать в себе изъяны: быть может, я поправилась? Или постарела?
Неужели я настолько не привлекательна, что мой любимый человек отказывается от секса со мной?
Я пробовала вызвать его интерес красивым бельем, свечками и восхищениями, но ничего не срабатывает».

Эта женщина тоже хочет контролировать... свое самоуважение и принятие.
Которое должен обеспечить ее мужчина ...
А она чувствует любовь к себе только в том случае, когда он с готовностью повторяет:«Я тебя люблю» и всегда с желанием откликается на сексуальный призыв...

Однако невозможное остается невозможным....
Мужчина, на которого возлагают надежды в постоянном принятии, и мягко или жестко это контролируют, рано или поздно выдыхается.
Он чувствует, что от него требуют то, что он не может до конца обеспечить.
И он убегает – прямо или косвенно.
Так же поступает и женщина, которую хотят видеть любящей, все прощающей матерью...

В этом случае, да и во всех остальных – ожидание направлено на человека, который не может его реализовать.
Партнер не может обеспечить родительское принятие и заботу.
Потому что он – не родитель.

В длительных партнерских отношениях это ожидание почти неизбежно возникает – с обеих сторон...

И, когда ожидания в родительской, безусловной любви не реализуются, происходит разочарование.

Разочаровываясь, мы упрекаем, обвиняем, предъявляем претензии, строим новые иллюзии (если, к примеру, партнер что-то обещает) и снова ждем.

А потом снова разочаровываемся, с каждым разом все сильнее.

И эти ожидания, и это разочарование ложится на секс тяжким бременем.

Потому что секс – это часть отношений, и в сексе происходит то же самое, что происходит в отношениях.

В него проникают все подавленные и не проговоренные обиды, страхи, сомнения в своей привлекательности.
В него проникают все защиты, которыми мы пользуемся в жизни – от убегания от близости до обесценивания.

Мы и здесь будем сопротивляться, ускользая от насилия, и контролировать партнера, чтобы не ввалиться в непереносимые тревогу и беспомощность
или зарабатывать признание, притворяясь хорошими мальчиками или девочками, которые "все понимают" и очень стараются.

Вся эта Тень повиснет над постелью, не давая быть спонтанности и естественности, не давая соединяться по-настоящему.

Как уже говорилось, в женско-мужские отношения практически всегда привносятся детско-родительские.

Там, где мы с партнерами по очереди друг другу то родители, то – дети.

Если я обвиняю, предъявляю претензии, недовольна, то автоматически попадаю в позицию Матери.
И мой партнер, находясь под воздействием проекции, попадает в свою детскую историю и действует из нее так, как научился обходиться с материнским обвинением.

Он любыми способами сопротивляется.

Разумеется, и я, столкнувшись с материнскими ожиданиями от меня (например - в абсолютном принятии его, со всеми его глюками и прибамбасами)
или же с критикой или давлением,
тоже буду сопротивляться.

Любыми способами – от бегства до нападения.

В редких отношениях удается сохранить подлинный женско-мужской контакт.
Там, где оба свободны, он ее завоевывает и защищает, а она дарит ему нежность и восхищение, с удовольствием отдавая ему первенство в решении проблем.
Именно в таких отношениях сохраняется желание, сексуальный интерес, спонтанность, тепло, любовь.

Когда в паре детско-родительские отношения превалируют над женско-мужскими, сексу приходит капут.

Потому что секс может быть только между мужчиной и женщиной, но никак между матерью и ребенком или отцом и дочерью.

Психологически срабатывает сопротивление, и сексуальное желание пропадает.

Посему, столкнувшись с трудностями в сексе, в первую очередь стоит задуматься: а что происходит в отношениях? Не пора ли прояснить их теневую часть?

И, если это невозможно из-за неготовности партнера к диалогу, принимать решение.

Могу ли я обойтись без сексуальной любви?
Есть ли что-то ценное в отношениях, что мне важно сохранить?
Или же сексуальный кризис – это часть большого кризиса, который придется решать, расставшись с партнером?

В любом случае, только приняв решение, мы перестаем оставаться жертвами.

Каким бы оно ни было.

Вероника Хлебова

[sellenna]

Избавление от страха

Мы очень часто испытываем этот страх –
страх заявить о своих границах,
защитить себя,
обозначить свою позицию.

Почему же нам, взрослым людям, так нелогично страшно?

Потому что всякий раз, когда мы в него «попадаем», мы уже не взрослые люди.

Мы боимся той своей частью, которая известна как «внутренний ребенок».

И мы эмоционально «проваливаемся» в тот опыт, который переживали, будучи маленькими, зависящими от своих родителей...

И боимся мы, как правило того, что когда-то пережили в отношениях с ними.

Что-то страшное, что так сильно пугает, что легче изнасиловать себя в миллионный раз, чем рискнуть-таки заявить о себе.

...«У мамы был юбилей, на празднование которого она пригласила множество родственников.
В какой-то момент она возвестила мне: «А от тебя я жду еще одного подарка. Станцуй для меня!»

Я занималась танцами с детства, она много труда вложила, чтоб меня на них водить; тратила деньги на занятия и костюмы.
Поэтому она считает, что имеет право получить отдачу от своих вложений.
Одного только она не знает: я ненавижу танцевать.
Потому что занималась не для себя, а для нее, потому что она так хотела...
И тогда все внутри меня противилось ее "просьбе", но я так и не решилась отказать.
Когда встает выбор между моим и ее желанием,
я предпочитаю насилие над собой,
потому что я не в состоянии снова пережить свой ужас отвержения, который меня преследует с незапамятных времен».

...«У меня есть подруга.
Она частенько позволяет себе критику и поучения в мой адрес – довольно уничижительные.
А я... ничего не могу ответить.
У меня как будто язык отнимается.
Потом я мучительно переживаю эти ситуации внутри себя, мне очень больно, что со мной так поступают, но я даже и помыслить не могу, чтоб сказать хоть слово в свою защиту.
Сразу возникает такая угроза наказания и уничтожения, что я предпочитаю быть размазанной, но живой, чем рискнувшей, но уничтоженной».

...«Я не говорю своему парню и половины того, что чувствую.
Не сообщаю ему о том, что мне не нравится.
Подчиняюсь его сексуальным желаниям, даже если не хочу секса.
И я очень, очень боюсь, когда он раздражен или недоволен...
Мне кажется, что если я буду плохо себя вести, он уйдет и больше никогда не вернется».

...Почти все мои клиенты рассказывают подобные истории.

Ясно, что агрессивные нападки, неправомерные требования автоматически создают сценарий «Родитель недоволен ребенком», финал которого в большинстве жизненных историй был плачевным.

Именно поэтому многие живут в хроническом само-насилии, не рискуя даже заявить о своем нежелании соответствовать чьим-то требованиям.

На мой взгляд, избавление от такого страха требует огромного мужества и усилий...

...Сначала мы «обнаруживаем» сценарий.
Учимся видеть, сколько насилия мы совершаем над собой - в попытке избежать страха (чаще всего – отвержения и наказания).

Очень, очень много жизненных ресурсов тратится на то, чтобы продолжать свое существование в таких условиях...

Во-первых, нужно бесконечно подавлять свой гнев (естественная реакция на само-насилие).
Подавление гнева чревато депрессивными состояниями, что не мудрено - годами удерживать такую-то энергию!

Во-вторых, мы увеличиваем количество внутренней боли - с удивительным постоянством предавая себя, оставляя себя без защиты...

Тогда, в детстве, никто не пришел на защиту, никто не сказал родителю:
«Опомнись! Что ты делаешь со своим ребенком?
Разве можно его пугать тем, что отдашь милиционеру, если он будет себя плохо вести?
Или не разговаривать с ним три дня - потому что он раздраженно тебе ответил?
Или отталкивать его от себя, когда он не хотел делать то, что тебе было нужно?
Знаешь ли ты, какими будут последствия, когда он вырастет?»

Никто не пришел, не защитил.

Вот и сейчас мы продолжаем оставлять себя без защиты, как это было всегда.

И от этого испытываем отчаяние и одиночество, которые тоже приходится подавлять.

А еще мы пудрим себе мозги с помощью разных защит.
«Ничего страшного не случилось;
"Все пройдет";
"Надо уметь прощать";
"А может, она права?"
"Ну что мне, трудно, что ли, сделать так, как ему нравится?!»

Есть еще идеализация – когда мы вообще отказываемся признавать реальность, наделяя обычного Тирана чертами выдающегося человека...
Идеализация помогает поддержать иллюзию того, что все хорошо; беспокоится не о чем...
Это со мной что-то не так, если я переживаю.
Надо бы поработать над собой – еще больше стараться, стремиться, угождать...

Или, как все Жертвы, отказываемся от действий:
«А что я могу сделать?
Он же не услышит-не поймет-не изменится...
Бесполезно все».

...И все же, когда мы соглашаемся встретиться с правдой, с реальностью, мы можем увидеть и осознать свой страх.
И, если все же рискнем прийти себе на помощь, то окажется, что мы вполне можем помочь себе.

Тогда мы начинаем робкие попытки говорить о своих желаниях-нежеланиях,
о том, что не нравится...

Пробуем защищать себя.
Отказываемся делать то, что не хотим.

И ... непременно сталкиваемся с чудовищным страхом.

Если это происходит в сложившихся «сценарных» отношениях, то встречаемся еще и с ожесточенным сопротивлением.

...Мать, подруга впадают в агрессию, а парень и вправду может «срулить».

Повторюсь - проживание своих внутренних страхов, сомнений, тревог требует большого мужества.

Однако человек, сделавший этот шаг, начинает ощущать огромный прилив энергии – его дает «Внутренний Ребенок», которого наконец-то защитили...

С каждой новой попыткой страх становится все меньше, а радость – больше.

...Ты уже не маленький, запуганный, ограниченный обстоятельствами ребенок.

Ты - взрослый человек, способный на само-защиту,
Человек, признающий свои желания и границы.

Правда в том, что какие-то люди не смогут выдержать тебя нового, и наверняка покинут тебя.

Но в какой-то момент для тебя это перестает быть жизненной трагедией.

Это уже не отвержение и не наказание.

Это просто выбор людей, которые пока не выбрали свободу, и предпочли созависимость.

Освобождение от детского страха дает возможность не оглядываться в ужасе, не зависеть, не ждать награды за «правильность и хорошесть».

Теперь ты знаешь, что всегда можешь положиться на себя.

Вероника Хлебова

[sellenna]

В человеческий организм встроены две противоположные функции. Одна - лояльность своей семье, роду, культуре, как способу обеспечить свое наилучшее выживание (в пустыне труднее выжить, чем в населенном пункте, там есть у кого помощи попросить если что), а с другой - функция отторгать то, что организму не полезно, то есть тоже обеспечивающая наилучшее выживание. Отсюда произрастают такие два феномена - слияние и изоляция. Чтобы быть лояльным семье, нужно что-то делать с агрессией.

Именно агрессия (раздражение, злость, отвращение) сигнализирует организму о том, что ему что-то не подходит.

У животных агрессия существует в чистом виде, не нравится - кусаются, независимо, мама это тебе, вожак стаи или собственный детеныш. В человеческом же обществе агрессия - явление порекаемое. И человек становится вынужденным ее подавлять дабы остаться членом общества.
Но каждый член общества уникален, а значит отличается от другого. Соответственно постоянно есть причины для раздражения как минимум.
Агрессия обеспечивает человеку его границы, буквально возможность ощутить себя отдельным и изолироваться от того, что мне не подходит. Когда человеку все подходит, у него рождаются позитивные чувства, ощущение безопасности. В этом состоянии он способен что-то получать в себя из окружающей среды и от других людей и что-то им давать.

При подавленной агрессии энергия никуда не девается, и она может трансформироваться в постоянную беспричинную тревогу, панические атаки, фобии, депрессии, соматические заболевания. Организм нападает на самого себя, поскольку на адресата агрессии нападать нельзя. Так уж детский мозг воспринимает, что если нельзя кусаться, то и злиться и раздражаться тоже нельзя. Хотя чувствовать и действовать - разные процессы. В тяжелых случаях агрессия человеком вообще отрицается как свойство его личности. Вот тут-то и появляется такой механизм как диссоциация и проекция. Диссоциация - отказ признать свою часть личности. А проекция - вынос этой части во вне и приписывание ее другому человеку.

К слову сказать, если человек не разрешает себе считать себя привлекательным или умным, например, то есть отрицает в себе какие-то положительные части личности, то с ними происходит то же самое, диссоциация и проекция.

А дальше разворачиваются процессы идеализации других людей и их же обесценивания. Нимбы и рога - другим, а я - вообще ноль. Ноль сам по себе не существует. Чтобы как-то себя ощущать, ему нужны хотя бы рога или хотя бы нимб. Вот тут и появляется потребность быть с кем-то в слиянии и непереносимость одиночества. Чтобы хоть как-то себя ощущать. Пусть через чужие потребности, чувства и желания. Когда вторая половинка не выдержав такой тесности вдруг отчуждается, тот, который "ноль", чувствует огромную дыру в душе. Буквально "отсутствие себя", помните "расставанье-маленькая смерть"?

Разрешение себе всяких разных чувств, потребностей, желаний, нежеланий - это способ вернуть себя себе. В изоляция человек вылетает тогда, когда с его границами не считаются, их постоянно прогибают под себя, человеку становится небезопасно и он теряет способность к обмену, а значит и к удовлетворению каких-то своих потребностей.

Между слиянием и изоляцией находится место контакта, когда есть ты, такой-то и такой-то со своими чувствами, интересами и потребностями, и есть я, тоже какой-то, с чувствами, интересами и потребностями, и между нами есть место для наших этих самых чувств, потребностей и интересов, как своих, так и друг к другу и обмена друг с другом тем, что каждому из нас подходит.

Сами по себе изоляция и слияние не являются чем-то патологическим. В слиянии мы бываем в моменты секса и общности взглядов, например, а в изоляции - когда перивариваем какой-то опыт внутри себя, ну или спим. Патологическими они становятся тогда, когда человек боится выйти из слияния или из изоляции, или хочет, но не может или не разрешает себе.Человека в затянувшимся слиянии можно узнать по тому, о чем он говорит: о других, как и что у них устроено, какие они, что они делали, как себя вели. Человек изолирующийся будет говорить только о себе, как и что у него. Если человек не способен находится в месте контакта, он будет перепрыгивать из одного состояния в другое пролетая интерес к себе и к другому: как хочу я и как хочет другой, что чувствую я и что чувствует другой. Обмена происходить не будет, а значит и связи не возникнет, той самой связи, которая и рождает доверие, в котором можно быть собой, мои интересы, чувства и потребности имеют право на существование.

Анна Паулсен.

[sellenna]

...Когда мы принимаем решение чем-то заняться с другим человеком – чем–то важным, вроде секса, или менее важным, вроде прогулки по площади (а может быть, столь важным, как прогулка по площади, и столь незначительным, как секс), мы должны осознавать, что это добровольное решение, задуманное как совместное действие с другим человеком, но не «ради» него, а «с» ним. Важно начать осознавать, что наши отношения с миром, с окружающими, с близкими в действительности заключаются в действиях «с» ними.

И что это решение автономно и зависит от нашего свободного выбора.
Что я не делаю ничего ради другого и поэтому он мне ничего не должен.
Что он ничего не делает ради меня и поэтому я ему ничего не должен.
Что мы просто делаем некоторые вещи вместе.
И рады этому.

Хорхе Букай.

[sellenna]

[sellenna]

[sellenna]

Стерильное общение.

Не принимай себя всерьез, не отказывай людям, "ласковое дитяти двух маток сосет"

Мне все время казалось, что есть ЛЮДИ, и есть яна .
Мука высшего сорта и пыль.

• Начальник любил прилюдно выставить меня на посмешище
• Подруга – больно подколоть
• Знакомый –давить на чувство вины и жить в моей квартире в течение месяца, хотя изначально договаривались на пару дней «аренды»

А я была не против , т.к. не принимала всерьез свои неудобства, обиды, дискомфорт.

Я искренне считала, что мне не позволено:
• говорить «нет»
• настаивать на том, что лучшее и полезнее для меня
• уделять себе время.

Почему это произошло?

Если когда –то во мне и было чувство собственного достоинства, то его из меня попросту выбили, как моль из старого пальто.

Я помню, как папа, увидев, что я могу за себя постоять, стал чрезвычайно жестоким.

Приказы, грубый тон, окрики, подзатыльники – все это было ежедневным фоном моей жизни.

Потом он с гордостью говорил: "Выбил я из тебя эту дурь, ишь ты, боярыня Морозова!"

Ему не нравилось, когда я протестую, он не любил, когда с ним спорят, у него было всегда одно:"Сказал -синька белая". И все. "Хозяин жизни".

Он казался таким огромным, свирепым и могучим, что я боялась даже его чиха. Поэтому довольно быстро стала "шелковой".

• "Ой, с Яной мы никогда не знали никаких проблем. Ни переходного возраста. Ни "якания". Золотой ребенок", - гордилась мама.
• "Никогда не откажет, все тащит!" - твердило начальство.
• Если я обижалась, все знали, что скоро меня "отпустит", и я снова буду безмолвной
• Я не умела и боялась отказывать, мне казалось, слово "нет!" - может вызвать цунами.
• Фраз: " Мне это неинтересно", "Это не ваше дело", "Оставьте меня в покое" - я в принципе не знала и слышала только в кино.
• Если до меня «снисходили» - служила как верный пес.

Всем было хорошо, кроме меня.

Я уже и хотела покинуть сей славный образ, но он держал меня клешнями.

Ведь в глубине души сидела маленькая девочка, которая твердо усвоила: «Я-ошибка природы. Я не должна была рождаться. Именно поэтому у меня нет прав, своего мнения, чувства собственного достоинства».

А потом я поняла, что мы все равны. Будь то бомж или Стив Джобс.
Мы -люди.
Поэтому - снисходительный тон -" в топку"

Туда же тех, кто не смог понять, что вы достойны уважения

Туда же -всех своих внутренних критиков, "голосов мам", фантомов из прошлого.

Вперед - любить себя, говорить о том, что важно, не игнорировать свои потребности.
Каждый день хотя бы один шаг.

-Сказать "Нет", там, где хочется
- Вспомнить фразу:"Сначала я"
- На группу пойти, не пожалеть времени и денег на психолога.

И окупится сторицей.

Яна Рева

[Marulia]

Как знакомо это все! Сама впервые наехала на наглого сотрудника только позавчера)) Как же это классно, ощущать свои границы комфорта! Перейти из состояния мелкого серенького слизнячка - в крепкое позвоночное со своими интересами. А не только: "Да, хозяин, есть, хозяин, как скажете, хозяин..."

[Elena_prekrasnaya]

Ведь в глубине души сидела маленькая девочка, которая твердо усвоила: «Я-ошибка природы. Я не должна была рождаться. Именно поэтому у меня нет прав, своего мнения, чувства собственного достоинства».

У меня есть эта установка((( работаю над этим. Мне кажется что все вокруг важно кроме меня. Хотя меня многие считают эгоисткой - может отсюда ноги растут, боюсь осуждения в эгоизме.

[Желана]

Не сделает, "черного кобеля не отмоешь добела"

Конечно, нет! я тоже несогласна с позицией, когда на женщину возлагается 100 % ответственности за происходящее в отношениях, а на мужчину - 0%.
Тут еще писали о том, что не может мужчина быть с любимой женщиной всегда ласков, а с остальными - груб, например. Совершенно согласна, отношение, которое у него есть к женщинам вообще, и может проявляться при общении с прохожими, коллегами и др., неизбежно проявится и по отношению к жене/подруге, это вопрос времени. У меня такое в жизни было ...
Ну а рукоприкладство - это вообще вне всяких рамок! от такого человека, действительно, только бежать.

[♥ Дарья ♥]

Конечно, нет! я тоже несогласна с позицией, когда на женщину возлагается 100 % ответственности за происходящее в отношениях, а на мужчину - 0%.

Это точно, в любых отношениях ответственность 50/50%. Только в рамках своей доли мы несём полную ответственность, и важно не пускать другого в свои 50%, но и не лезть в его 50%. Это трудно, особенно когда такие навыки не привили с детства.
Другой вопрос, что мы не случайно притягиваем в свою жизнь определённых людей и то, как они с нами поступают тоже закономерность. И тут, на мой взгляд, имеет смысл взять уже полную ответственность за свою жизнь. Не ради другого, чтобы его оправдать, не из чувства вины, что не спасла отношения, а исключительно ради себя самой. Чтобы больше не вступать в такие отношения, ведь какие-то программы в подсознании к ним привели, и нужно их осознать и проработать. Иначе можно бесконечно менять мужей, друзей, работу, города, но проблемные ситуации будут повторяться.

[sellenna]

Вас удивляло, как люди, которые начинали союз как вроде бы близкие люди и единомышленники, заканчивают его совершенно чужими людьми с разными интересами? Люди обычно горестно восклицают, как он (она) могли так трагично измениться. Я же считаю, никто не меняется, так уже все было в начале.

Если представить, что жизнь каждого человека идет по окружности и окружности разного диаметра бывают, люди начинаю союз с того, что у них поставленные рядом окружности имеют почти параллельные участки. И им резонно кажется, что они близки. Но затем каждый - как ему предрасположено - продолжает двигаться по своей окружности. И некоторые из них очень крутые, очень резко закругляются. И получается, что человек все дальше и дальше уходит от вашей линии. Он не предает эту линию, он не изменяется - у него так и была предначертана эта траектория, в вашем прошлом она уже была у него впереди. А если еще и у вас крутая траектория, то момент вашего сближения был вообще единственным, когда у вас было что-то общее.

И вот люди неизбежно двигаются в разных направлениях и все дальше отодвигаются друг от друга, но многие не могут посмотреть этому в лицо и считают, что над браком нужно работать, что его нужно спасать любой ценой. Вместо того, чтобы смириться и сказать - да, на каком-то этапе мы были близки и созвучны, но сейчас разошлись по своим линиям, надо сделать пересмотр и закончить неработающее. И заканчивают. И немедленно чувствуют облегчение. Потому что никто не тянет насильно на чужую линию чужого радиуса, никто не принуждает делать вид, подстраиваться, отказываясь от себя настоящего. Обычно-то люди все равно бредут по своей окружности, только с усилием, привязанные к грузу.

Поэтому расход через время, за которое окружности разошлись, обнуляет все, человек налегке может идти по своему пути - и главное, встретить людей, которые сейчас ему параллельны. И даже может не просто сейчас - а очень даже параллельны.

Вторая теория по поводу расходов и заканчивания отношений - теория работающей правды.

Чем больше накапливается непонимания и расхождений в отношениях со временем - тем больше человек не бывает собой. Он вынужден приспосабливаться, его вынуждают интересоваться или заниматься не тем, что ему интересно или нужно, или он сам, ведомый виной или манипуляциями, решает это делать. Если он пытается не делать или делать то, что считает нужным - он получает по носу. Разнообразными способами - слезами и огорчениями, мольбами и приказами, упреками и оскорблениями. Многие из вас знают такие отношение - чем больше стараешься, тем хуже на душе - ничего не выходит. Значит нужно еще больше стараться? - и стараются. И опять ничего кардинально не улучшается.

Особенно часто женщины так подлаживаются - и по хозяйству стараются обслуживать лучше и себя винят за недостаточно товарный вид, и любой спрос на форуме-в компании принесет ей стандартные ответы - красные трусы, стремящиеся к исчезновению, свечи, постарайся быть соблазнительной, проведи его от двери до постели с лепестками роз за нос, воткнутый в супер-торт со взбитыми сливками. Ну, в общем, в каком-то проценте случаев можно, наверное, получить выторгованный секс. Улучшенные отношения? - фиг.

А когда люди отрываются от этой резиновой упряжи, в которую впряжены оба на расходящихся кругах, наступает свобода подумать о себе! И тогда люди понимают одну неожиданную вещь! Не нужно прикидываться, делать вид, просчитывать шаги, подлаживаться и любезно лгать. Можно делать свои вещи - вещи, которые реально интересны, реально ценны и реально приносят радость. В том числе видеть, дружить, спать и вступать в отношения с людьми, которые реально ценны на данном этапе жизни.

То, что я писала про женщин, которые внезапно поняли, как надо - это именно оно. Они открыли способ не подлаживания себя к существующему мужчине, а нахождения мужчины, подходящего к их нынешним ценностям и надобностям. И им кажется, что они позволили себе быть собой - и мужчины внезапно это ценят и западают на это. На самом деле это ведь не картина - она позволила себе больше не врать, и те же самые мужчины внезапно переменились. Это картина - она стала совпадать изнутри и снаружи, стала говорить правду - и на нее стали реагировать мужчины, которым именно это нужно.

Я уже много раз говорила, что у меня идиосинкратическая невыносимость неправды. И вот тут, в отношениях, это по-моему, самая, самая, самая существенная и значимая вещь. Пока вы говорите и продуцируете наружу неправду - о своих вкусах, желаниях и ценностях - на это и приходят другие люди, которые не вам нужны. Пусть даже ценой усилий вам удается им нравиться - но внутри-то вы хотите другого, и удовлетворения нет. И чем дольше вы морочите голову другому вральными откликами - тем больше он убеждается, что ему это положено и тем сильнее и болезненнее реагирует на все ваши попытки сделать что-то другое, настоящее. Любая попытка отклониться от лжи и соглашательства воспринимается, как - ты че??? все же было так хорошо!

Поэтому всегда, всегда лучше проявлять себя как можно точнее к себе истинному, даже вопреки страху глубоко внутри - если я не буду стараться и подлаживаться, меня же не будут любить. А это катастрофа! - Ну да, не будут. Но не катастрофа. Потому что не будет любить неправильные для вас люди, и вы получите шанс найти все это с другими, правильными.

Я уже несколько раз в других постах повторяла фразу Джанет Рейнуоттер*, которая меня всегда останавливала прямо на первых страницах ее книги - самые главные изменения в жизни человека начинают происходить, когда он становится самим собой. У меня книга много лет, и я раньше зависала на этой фразе, а потом поняла ее. Вот именно так, как выше написала. Чем прямее вы выражаете свою истинную сущность - тем стремительнее и интереснее происходят с вами перемены.

Понятное дело, к лучшему

rikki-t-tavi.livejournal.com

[sellenna]

В этой статье я буду говорить об отношениях зависимости, в которых один просит о помощи, но не использует ее, а другой продолжает оказывать эту помощь, несмотря на то, что она оказывается бесполезной. Того, кто просит, я буду называть «жертвой» ( обстоятельств, другого человека- «тирана», собственных ошибок – всего того, что причиняет мучения и с чем невозможно справиться…), а того, кто готов оказывать помощь – «спасателем».

Само движение по полюсам «тиран» - «жертва» - «спасатель» давно описано в литературе, как и феномен «жертвы». Я в двух словах напомню их суть, а в данной статье меня интересует происходящее именно со «спасателем».

Феномен «жертвы» начинает существовать в тот момент, когда человек сохраняет контакт с партнером ценой нарушения своих границ, подавления своих чувств и потребностей в угоду потребностям партнера, накапливает обиды и разочарования, переживает полную беспомощность что-либо изменить в этой ситуации. Вместо того, чтобы прямо сообщить партнеру о своем недовольстве, «жертва» молчит и терпит, однако, со временем негативных чувств накапливается столько, что их трудно удерживать внутри себя, и тогда «жертва» ищет кого-то третьего, кому можно пожаловаться на свою несчастную жизнь. Этим «третьим» и оказывается «спасатель», от которого ожидается сочувствие и понимание такое же бесконечное, как и муки «жертвы». Партнер, на которого «жертва» жалуется, предстает настоящим злым «тираном», в отношениях с которым она совершенно беспомощна, а значит вся ответственность за улучшение ее состояния ложится на кого-то третьего, который просто не сможет жить спокойно и бездействовать, видя чужие страдания.

И этот третий принимает на себя функции избывителя и защитника, «спасателя» одним словом.

«Спасательство» отличается от обычной помощи тем, что «спасатель» не может сказать «нет», отказаться, защитить себя от чужих требований, он продолжает помогать, когда уже болен или истощен, то есть ценой разрушения собственных границ и потери чувствительности к своим сигналам утомления. Это неминуемо приводит его к страданиям, ощущению себя «жертвами» того, кому он так самозабвенно стремился помочь. К своему удивлению «спасатель» постепенно становится «жертвой» предъявляемых к нему невыполнимых просьб и требований, а недавняя «жертва» приобретает черты «тирана» в своем неумолимом стремлении получить – таки помощь. Приходя к психотерапевту, такие «спасатели» жалуются на хроническую усталость, подавленность, беспомощность, раздражение или злость, требуют к себе повышенного внимания, обижаются на «непонимание» их терапевтом, но почти никогда не говорят о своих негативных чувствах к терапевту, предпочитая страдать. Точно так же они практически никогда не говорят о своем недовольстве тем людям, кого они «спасают», и от которых устают. Их поведения в терапии повторяет поведение тех, кого они «спасают»: избегание всего, что может быть воспринято как агрессии.

По сути между «жертвой» и «спасателем» происходит длительное круговое взаимодействие: один жалуется, другой пытается помочь, первый одно за другим отвергает возможные решения своей проблемы, второй предлагает следующие способы ее решить, оба устают, оба недовольны друг другом, но молчат об этом.

Обычная ситуация: женщина жалуется, что мужчина невнимателен к ней, перегружает ее обязанностями, оскорбляет ее и в перспективе вообще планирует расстаться. Однако, она продолжает жить с ним, заботиться о нем и хочет найти в себе силы продолжать все это. Терапевт выслушивает поток жалоб, которые заканчиваются одним и тем же « Он без меня не сможет», « Я чувствую себя хоть кому-то нужной» и так далее , с небольшими вариациями. Терапевт предлагает несколько вариантов разрешения этой ситуации, ни один из которых клиенту не подходит, и оба оказываются в тупике: терапевт уже истощил свой запас вариантов растерян и раздражен, а женщина отвергает все предложения и продолжает просить о помощи.

Каковы движущие силы этого вращения?

Каждому, кто не вовлечен в это противостояние, легко заметить, что ни «жертва», ни «спасатель» не выражают прямо недовольство друг другом ( именно это мешает остановиться одному в жалобах, а другому в оказании помощи), вся их злость обращена к «внешнему врагу», на которого жалуется клиент. Такая позиция помогает обоим исключить агрессию из контакта между ними и «сместить» ее на «тирана». Очевидно, и для «жертвы», и для «спасателя» агрессия – запретное чувство.

Всем известно, что если в каком-то деле нет своего личного интереса, никто не станет в него ввязываться. Легко предположить, что в заботе о «жертве» «спасатель» делает что-то и для себя тоже.

Если поинтересоваться чувствами «спасателя», то выяснится, что ему очень жалко «жертву»: она беспомощна, унижена, одинока, просит о помощи, явно нуждается в любви и заботе. «Спасатель» же напротив чувствует себя сильным, уверенным, значимым. По мере развития отношений чувство уверенности «спасателя» тает, зато нарастает тревога и отчаянная решимость «довести дело до конца». «Спасатель» перестает замечать свои чувства: усталость, раздражение, одиночество, беспомощность, переживание своей малоценности, порожденные бесплодными попытками помочь «жертве».

С одной стороны, эти чувства не могут исчезнуть в никуда. С другой стороны, «спасатель» предпочитает их не переживать. Как можно избавиться от того, с чем в себе не хочется сталкиваться? Куда его «деть» ? Конечно, спроецировать на партнера по общению, в данном случае, на «жертву». Таким образом, чтобы «спасать» и дальше , то есть продолжать лишать себя чувствительности в области этих переживаний, человек начинает приписывать свои реальные и вполне обоснованные переживания «жертве», совершенно «забывая» проверять: а каково «жертве» в данный момент на самом деле.

А на самом деле, чем больше «спасатель» вовлекается в удовлетворение потребностей «жертвы», тем спокойнее и лучше она себя чувствует, однако, предусмотрительно не стремится демонстрировать это «спасателю».

Помимо этого, вполне естественно, что обиженное существо оживляет собственные обиды и гнев «спасателя» на всех тех, кто в прошлом заставил его самого страдать от одиночества или унижения. Либо силы обиды и гнева «спасателя» оказалось тогда недостаточно для самозащиты, либо его попытки защитить себя оказались жестко осужденными, того хуже, наказанными отвержением, а слабость не вызвала сочувствия и поддержки, только чувство унижения. В этих обстоятельствах гнев и самозащита «запомнились» как бесплодные и бессильные, опасные, угрожающие самым значимым отношениям, без которых невозможно выживание. Почему так вышло – секрет жизненной истории каждого отдельного «спасателя», результатом же этого стал страх проявлять агрессию в значимых отношениях и нечувствительность к своей слабости.

Если своя слабая и беспомощная часть «помещается» в «жертву», то своя обиженная, агрессивная, часть оказывается спроецированной на чужого «тирана». Теперь с ней можно иметь дело, то есть самому проявлять агрессию и пробовать завершить контакт с «тираном» по-другому, в свою пользу.

Ловушка в том, что победа над чужим «тираном» и своим – не одно и то же. Чужой «тиран» угрожает не «спасателю», как раньше его собственный злыдень, а «жертве». Сам же «спасатель» остается в безопасности, то есть реальный контакт с «обидчиком из прошлого» избегается. Как «спасатель» не завершил своих отношений с ним, так и остался. Однако , потребность в завершении осталась и оживает всякий раз, когда появляется «жертва», а с ней и «тиран», снова и снова вынуждая включаться в борьбу за чужую свободу.

Вот и получается, что как «жертва» не может противостоять «тирану», так и «спасатель» не может отказать уже порядком надоевшей и вымотавшей его «жертве» в продолжении отношений. Эти отношения дают ему надежду на удовлетворение потребностей в любви, признании, и шанс восстановить свою агрессию, что поможет защищать и отстаивать себя.

«Спасатель» оказывается просто обездвижен и зажат между избегаемыми полюсами: тоской, унижением и обидой, разочарованием, агрессией. Удерживание этих сильных чувств от сознавания и выражения, естественно, приводит к усталости.

Если «спасатель» лишен таких мощных внутренних регуляторов как агрессия, отчаяние, стыд, то что ему остается, на энергии каких чувств он продолжает помогать?

Во-первых, сама тревога, что потребности могут быть не удовлетворены, а этот риск в контакте «спасатель» – «жертва» постоянно возрастает, достаточное «горючее».

Немаловажно, что, по сравнению с «жертвой», «спасатель» чувствует себя более сильным хотя бы потому, что не боится ее «тирана» и в момент появления перед ним «жертвы» ни на что не жалуется. Чаще всего «спасатели» обращаются к терапевту не потому что с чем –то не справляются в жизни, а потому что их «победила», то есть совершенно истощила, какая-то «жертва».

Я предполагаю, что «спасатель» - это «жертва», выжившая самостоятельно, но не победившая своего «тирана», а то ли перетерпевшая, то ли просто избавившаяся от его влияния в силу обстоятельств. Так или иначе, у «спасателя» есть опыт совладания с собой и ситуацией, опыт выживания ( ценой полной мобилизации и перенапряжения своих сил ), которого нет у « жертвы». И это главное различие между ними. «Спасатель» в личностном плане чуть выше организован, что дает ему большую устойчивость в жизни, но эта устойчивость не очень надежна и он сам это чувствует. Именно это беспокойство, связанное с угрозой повторения прошлых травм, оживает каждый раз, когда перед ним оказывается очередная «жертва» и его поведение – способ справится с этим беспокойством.

Возвращаясь к вопросу об «источнике энергии» «спасателя», можно во-вторых назвать страх, «перекрывающий доступ» к собственным чувствам обиды, покинутости, стыда, беспомощности, которые оживают в контакте с «жертвой», наполненной этими же чувствами. Третий источник становится ясен, если спросить «спасателя» о его чувствах к «жертве», которой он не смог помочь: ничего нового, вина. Безусловно, это агрессия к «жертве», обращенная на себя. Однако, есть еще два ее источника. Один из них – вполне адекватное сознавание того, что терапевт не может сделать чего-то важного для этого клиента, то есть проявить свою агрессию там, где она уже давно есть. Второй источник – это сходство чувства вины терапевта с «виной выжившего». Она возникает из принятия на себя ответственности за благополучие другого человека и защищает от переживания печали расставания. ( И здесь опять мы вступает в область глубоко личной истории «спасателя», истории его потерь, безутешной тоски по кому-то любимому и утраченному безвозвратно. )

Это чувство вины перед беспомощной и просящей « жертвой», такой же несчастной, как и сам «спасатель» или кто-то, кто был ему дорог, заставляет его снова и снова прилагать усилия по «спасению» и только в этот момент «спасатель» себя действительно хорошо чувствует – нужным и сильным. В этот момент ему становится доступным чувство всемогущества и власти, которую наконец-то можно использовать во благо кому-то и «восстановить справедливость» в мире.

Существует четвертый один источник «спасательства».

«Спасатель» может находиться под влиянием мощного интроекта типа «Нельзя обижать слабых» или «Слабым надо помогать». Этот интроект был получен от сильной и значимой фигуры, которая давным – давно обеспечивала выживание «спасателя». Устойчивость этого интроекта прямо зависит от степени разрушенности теплых отношений с этой фигурой. Чем сильнее «Спасатель» отвергает или обесценивает «источник интроекта» в реальности, чем меньше поддержки может от него принять или добиться, тем более настойчиво он будет следовать этому интроекту как бессознательное удерживание связи с ним через выполнение его требований. Весьма распространенный способ избежать переживания расставания с родительской фигурой, разочарования в ее могуществе, а значит и беспомощности, страха одиночества.

«Спасатель» сознает свои обиды и частично разочарование в значимой фигуре, но не сознает свою потребность в ее любви, защите и тот способ, которым он поддерживает для себя иллюзию близости с фигурой – носителем интроекта.

В конце концов, в самом действии «спасения» происходит превращение эмоции, которую терапевт чувствует к клиенту, в действие по оказанию помощи, в частности, придумывание за клиентом вариантов, как ему лучше поступить. «спасательства» – неспособность переживать терапевтом определенной эмоции. Например, жалости. Возможны варианты: терапевт невыносит жалости как унижающего чувства, старается «никого не жалеть», терапевт сам очень нуждается в том, чтобы его пожалели, но не получает этого от других людей и сливается с «жертвой» в клиенте, наконец –то получает возможность жалея клиента, пожалеть себя.

«Спасательство», рождающее по сути защитное чувство всемогущества и контроля над окружающим, оказывается универсальным способом справиться со всеми избегаемыми чувствами – страхом, стыдом, агрессией, виной.

Прежде чем дальше говорить об их взаимодействии, скажу пару слов о «внутреннем устройстве» «жертвы».

Внутри каждой «жертвы» по отношению к ее «тирану» живут собственные полярности беспомощность – всемогущество, представленные внутриличностной «ложной альтернативой»: быть покорным и любимым или свободным и одиноким. Разделяет эти полюса подавляемая агрессия, она же способна восстановить реальность жизни, в которой чаще всего любимым оказывается тот, кто обладает достаточной свободой, покорный же оказывается в одиночестве или в зависимости от другого. Попытки ( или только намерение ) преодоления «ложной альтернативы» через обозначение своих границ и отстаивание своих интересов одновременно «обещают» и желательный результат ( свободу, самоуважение и любовь ) и «грозят» риском повторения травматического опыта ( отвержение за проявления самостоятельности и самозащиты, одиночество ). Это пугает и возвращает обратно в неудобное, но стабильное состояние.

Возможно, «жертве» удается продвинуться вперед, сквозь страх, и она уже начинает переживать «прелесть освобождения» , но тут оказывается в плену чувства вины перед тем, кого она «бросила», особенно, если «брошенный» демонстрирует страдания, что опять отбрасывает «жертву» назад в покорность. «Хитрость» в том, что «жертва», будучи внутренне поляризована, находится на одном полюсе, а эмпатически переживает другой, тот, до которого еще не добралась. Причем, это может быть и в самом деле эмпатическое переживание ( если «тиран» очевидно злобный, садистический, а «жертва» покорная, зависимая или мазохистическая ), а может быть проекция своих чувств на партнера. Это надо проверять в каждом случае.

Оставаясь покорной, вместо своих беспомощности, униженности, стыда, «жертва» переживает предполагаемое «торжество» «тирана» ( или проецирует на него свою агрессию ). Это помогает ей оставаться в ситуации и терпеть, чувствуя себя жалкой и ничтожной, а потом вызывает в ней возмущение, дающее энергию для защиты себя.

Отделившись от «мучителя», вместо радости освобождения, гордости за себя, переживания своей силы, успеха, «жертва» начинает переживать предполагаемые тоску, обиду, разочарование партнера ( или проецирует на него свой страх расставания и ужас одиночества ), что сводит на нет все ее завоевания.

В процессе этого движения становится явным внутреннее расщепление «жертвы» на ничтожную и могущественную части.

Таким образом, «жертва» начинает что-то делать для себя, и у нее возникают чувства стыда, вины или страха. Эти чувства тормозят возможные изменения, избавляют от переживания расставания и принятия ответственности за свою дальнейшую жизнь. Агрессия, способная восстановить границы личности «жертвы», защитить ее от чужого давления , опять блокируется,

В результате «жертва» возвращается прежнюю ситуацию, где ее ждут разочарование, самообвинения, бессилие: ей опять не удалось что-то изменить и улучшить свое положение. Полюса ничтожности – могущества заняли свое прежнее положение.

Татьяна Сидорова.

[sellenna]

....Мы заявляем:
"У меня не было другого выхода..."
"Я не несу ответственность за это..."
"Я не мог поступить иначе..."

Мы лжем. Вероломно лжем. Потому что мы всегда выбираем.
В нашей повседневной жизни мы выбираем все то, что делаем и что прекращаем делать.

Наше участие в собственной жизни не только возможно, но и неизбежно.

Мы вынужденные соучастники всего происходящего с нами, потому что так или иначе мы сами это выбрали.

"Я должен ходить на работу каждый день...у меня нет другого выхода...и пусть я не хочу и не выбираю это, мне все равно нужно работать, и таким образом я не могу предоставить себе право не выйти завтра на работу".

Если вы готовы заплатить цену за свой выбор, то - можете.

Предупреждены ли мы заранее или нет, за все приходится платить.

"Ах, да, но если я не выйду на работу, моим детям завтра нечего будет есть".

Это и есть плата. Тогда я выбираю работу. Мой выбор - продолжить работу, держаться за нее. И мне кажется неплохим этот выбор.
Но выбираю все равно я.

Это я принимаю такое решение.
Согласно моим ценностям, мне важнее кормить детей, чем потворстовать своему желанию лежать на диване.

Преимущество моего решения в том, что оно - мое.

Хорхе Букай.