Хрустальные туфельки принцесс
Среди документальных киноматериалов об 11 сентября был такой: оператор бежит вниз, вниз, вниз (этажа с 40) одной из Башен. Видимо, одним из последних - лестницы пусты, лишь в самом низу начинают попадаться обреченные на смерть пожарные - они бегут навстречу, вверх.
И вот чем ниже, тем все чаще и чаще - на площадках между лестничными маршами валяются женские туфельки. Постепенно их становится все больше и больше, постепенно - оператору приходится прыгать через завалы и кучи из туфелек. Такие - довольно похожие туфли-лодочки, на среднем каблуке, нейтральных неброских оттенков, в общем, такие, в которых десятки тысяч обитательниц этих офисов приходили утром на работу.
Они их сбросили, чтобы остаться в живых, и бежали дальше - босиком, точнее, в клочьях чулок по тысяче бетонных ступеней.
Почему эти кадры не дают мне покоя? Почему не на мгновенье мелькнувшие лица пожарных, бегущих навстречу, как мы теперь знаем, неминуемой смерти, а этот курьез - горы туфелек, брошенных женщинами, которым удалось остаться в живых?
Потому что эта вещь имеет неправильную форму. Человек, которых работает героем, который знает, что может придти час - и ему придется не раздумывая шагнуть в смертельный огонь - это вещь правильная, это опора, на которой стоит мир, прочная опора, в отличие от проржавевшей арматуры Торгового Центра. А вот эта вещь - не страшная, но неправильная.
Мы (мы все - мужчины и женщины) приняли, что женщины будут работать вместе с мужчинами в офисных муравейниках. Мы приняли для них рабочий дресс-код, который при пожаре - а офисные муравейники горят не только от врезавшихся самолетов - мешает им спасаться (ни одной пары мужских штиблет не валялось на пути оператора - не было нужды их сбрасывать и калечить ноги). Еще раз - мы хотим, чтобы они работали, и мы хотим, чтобы они соблюдали на этой работе дресс-код, подвергающий их неравной с их коллегами-мужчинами угрозе.
О стюардессах гражданской авиации.
Вопреки мнению многих, большинство пассажиров, погибших при авариях воздушных судов, не становятся жертвами смертельной перегрузки (т.е. удара об землю). Большинство погибших являются жертвами пожаров, возникающих при частичном разрушении фюзеляжа после удара о землю или скольжения по земле с большой скоростью. Отмечу, кстати, что в совершенно однотипных с инженерной точки зрения авариях (т.е. удар примерно одинаковой силы, однотипные повреждения фюзеляжа, подобные по силе и развитию пожары) количество выживших различается от единиц процентов до 100% переживших сам удар; специалисты связывают эти различия с факторами индивидуального и коллективного поведения людей после удара - возникла ли паника или, напротив, удалось наладить спокойную и планомерную эвакуацию. В свою очередь, решающим фактором в этом считаются стюардессы: именно они должны открывать люки, прокладывать пути эвакуации, показывать дорогу, успокаивать запаниковавших пассажиров, выводить заблудившихся в дыму и отрезанных огнем...
В узкой юбке, босиком (первое, что они делают - сбрасывают туфли), часто - с въевшимися в кожу остатками расплавившихся на ногах чулок.
И вот это уже не глупость, а предательство. Потому что все знают, что в их обязанности входит гореть в огне; но также все понимают - если дресс-код офиса просто дань традиции, то сексуальный имидж стюардесс входит в состав конкурентных факторов авиакомпании. И ни одна компания сама никогда не пойдет на отказ от этого преимущества.
Я не знаю, что предложит делать в этой ситуации анархо-капиталист, но что делать мне - я знаю. Точно так же, как государство и международные органы приказывают летать так, там и на таких самолетах, которые обеспечат прежде всего безопасность полетов и лишь затем - прибыли бизнеса, мы должны приказать авиакомпаниям обеспечить своих сотрудников обоего пола, оберегающих жизнь и здоровье людей в полете - пригодной для этого формой. Даст бог, за ними потянутся и другие, менее экстремальные службы.
Впрочем, я не думаю, что это позволит переломить тенденцию бизнеса считать каждую женщину, занятую обслуживанием людей - своего рода шлюхой.
